Френч решил, что если ход его рассуждений верен, то тут налицо – типичный промах зарвавшегося криминального «гения». Решил, что он умнее всех и потерял всякую осторожность!

Френч двинулся дальше. Если письмо сфабриковал Роско, то каким образом на конверте появился штемпель с нужной датой? Ответ пришел почти сразу: это было сделать очень просто! Как только Бун повел сэра Роланда в «ловушку», Роско обследовал корзину для бумаг, резонно полагая, что там окажутся какие-нибудь выброшенные письма, и хотя бы одно будет напечатано на машинке, и, соответственно, адрес на конверте. Письмо Роско уничтожил, а конверт забрал. Потом он надписал на конверте эти самые «Эс» и «А» – почти незаметные, и положил конверт на столик у шезлонга, а в карман своей жертвы сунул свое собственное письмецо.

Однако Френч почти сразу отмел этот вариант прочь. Полная белиберда! Версия, конечно, очень удобная, но он, увлекшись, абсолютно забыл про Буна! Тот ведь тоже заявил на дознании, что хозяин его был накануне смерти не в себе, и тоже упомянул про письмо.

Что это? Сговор? Френч тщательно обдумал подобную возможность. Нет, все-таки это маловероятно. Обзавестись сообщником убийца рискует в крайне редких случаях, когда нет иного выхода. И потом, что может быть общего у лощеного секретаря Роско и простого «медбрата»? У них разный уровень, разное происхождение, разный образ жизни. Нет, сообщниками они стать никак не могли.

Усталость и полная опустошенность, вот что вдруг почувствовал Френч. Однако, немного передохнув, он снова принялся терзать свои мозги. Итог этих терзаний был таков: по крайней мере два своих предположения он может проверить. Взглянув на часы, он снял телефонную трубку и набрал номер доктора Берта.

– Мне срочно нужно еще кое-что у вас узнать, это действительно очень важно, очень важная ниточка, которая может привести нас к цели. Мне даже страшно произнести свою просьбу, но… но не могли бы вы сейчас отправиться со мной в свой офис?

Чувствовалось, что Берт крайне удивлен очередной причудой старшего полицейского офицера, но вежливо согласился. Прихватив фотографию увеличенного фрагмента из письма, переданную ему инспектором Пардью, Френч отправился за доктором.

– Я хочу, – рассказывал он уже несколько минут спустя вконец озадаченному доктору, – проверить две версии. Возможно, они обе окажутся провальными, но если я попал в цель, то мы сможем доказать причастность Роско к гибели сэра Роланда. Как бы то ни было, я – разумеется, это сугубо конфиденциально – должен ввести вас в курс дела, – заявил он вконец заинтригованному доктору. – Первое. Я должен проверить, не было ли это письмо напечатано на машинке мисс Далси. Второе. Это вопрос уже к вам, доктор. Нет ли у вас в офисе запаса лекарств, которые могли бы спровоцировать состояние депрессии. И если такие средства у вас есть, тогда сразу же ответьте и на второй вопрос. Не пропали ли какие-нибудь упаковки или ампулы?

На этот раз удача изменила Френчу. В офисе Берта было две машинки, но письмо было напечатано точно не на них. Соответствующие лекарства у Берта были, но он совершенно не помнил, сколько их было припасено, и поэтому ответить, брал ли их кто-то без его ведома, так и не смог.

Страшно разочарованный, Френч долго извинялся перед доктором, потом в отвратительном настроении отправился домой.

Глава 17

Незамеченная улика

В эту ночь Френчу так и не удалось уснуть, мысли его продолжали крутиться вокруг трагедии и возможного убийцы. И именно в эту ночь судьба смилостивилась и послала ему великое озарение. Наконец-то! Он чувствовал, что это тот самый вариант, беспроигрышный! Поскольку он давал ответы на все то и дело возникавшие в ходе следствия вопросы. Да, это самое настоящее убийство, никакой таинственности и мистики, все ясно как божий день.

Френч теперь и сам диву давался, как он ухитрился не обратить внимание на столь существенную деталь, а ведь столько раз мысленно проверял все мелочи, крутил их так и эдак. Все, да не совсем, как оказалось… Но о чем думали Летбридж и его парни, как они-то проморгали этот факт? Клюнули на всякую чушь. Ладно, теперь главное – и для них, и для него самого – поскорее забыть об этом недоразумении.

Тут его энтузиазм несколько угас. Одно дело сообразить, что их всех ловко обвели вокруг пальца, и совсем другое – представить доказательства этого трюка. Остаток ночи Френч провел теперь уже за обдумыванием того, как убедить коллег в верности своей догадки. К концу ночи тактика действий была полностью отработана. Френч был совсем не уверен в успехе предприятия, но ничего лучшего ему в голову не приходило, а медлить было нельзя.

С утра пораньше он отправился в Стейнз и сразу прошел в кабинет Клементса.

– У меня тут к вам один вопросик, – с места в карьер начал он. – Постарайтесь вспомнить такую штуку. Не слышал ли кто-то из местных каких-нибудь неожиданных выстрелов еще до смерти сэра Роланда? Скорее всего, ночью, впрочем, это совсем не обязательно.

В глазах Клементса вспыхнуло любопытство.

– Мистер Френч, а почему вы об этом спрашиваете? Выстрелы действительно были, но того, кто стрелял, нам найти не удалось.

– Были. Это весьма любопытно, – заметил Френч, стараясь не выдать своей радости. – Будьте добры, расскажите мне о них поподробнее.

– Наши патрульные слышали их – несколько вечеров, после наступления темноты. Довольно-таки слабые, похоже, что стреляли из пистолета, точно не из ружья или дробовика. Доносились они со стороны заброшенного песчаного карьера. Парни наши тут же отправлялись к карьеру, но не находили там ничего подозрительного. Я и днем посылал туда констебля – на разведку, но тот тоже ничего примечательного не обнаружил.

– Пусть кто-нибудь из патрульных, слышавших выстрелы, проводит меня к карьеру. Я пока ничего говорить не стану, вы уж не обижайтесь. Если мои догадки подтвердятся, думаю, мы значительно продвинемся вперед. Я все потом вам расскажу, независимо от результатов проверки.

Через полчаса Френч, руководствуясь объяснениями молоденького констебля, обследовал один из уголков огромного карьера.

– Выстрелы доносились вон оттуда, сэр, – констебль показал, – правда, точное место я указать не берусь, я ведь был в этот момент на дороге, футах в тридцати от края.

– Отличное место для тренировки – для того, кто хочет набить руку в стрельбе, но не хочет этого афишировать, – заметил Френч. – Тут и вспышек не видно.

– Это точно, сэр, и вспышек никто не увидит, и видеть их в общем-то некому. На ночь глядя сюда вряд ли кто забредет, да и днем тут пустынно, карьер-то заброшенный.

Френч был полностью согласен со своим провожатым. Тепло его поблагодарив, Френч заявил, что больше в его помощи не нуждается. Молоденький полицейский удалился, а Френч начал снова тщательнейшим образом изучать указанный им участок. Основная проблема состояла в том, что он понятия не имел, что тут, собственно, можно найти, точнее говоря, как выглядит тот предмет, который он надеялся обнаружить. Перво-наперво он разбил исследуемую территорию на квадраты, а потом, соорудив из хвороста нечто вроде циновки, опустился на колени и методично, дюйм за дюймом, начал осматривать каждый квадрат.

Наконец он наткнулся на некий маленький предмет. Он был похож на осколок булыжника, и еще – на кусок ссохшейся глины. В любом случае это был фрагмент чего-то, что походило на теннисный мяч – и по форме, и по размеру. Он поскреб свою находку перочинным ножом и с удовольствием убедился в том, что это никакой не булыжник, и не глина. Он осторожно уложил этот кусочек в маленькую коробочку и продолжил свои поиски.

Ему удалось найти еще два почти таких же осколка. Он приложил их к первой находке: края не совпадали. Тем не менее было очевидно, что это фрагменты одного предмета, либо предметов чрезвычайно похожих.

Завершив поиски, Френч вернулся в полицейский участок. Клементс, слава богу, куда-то ушел. Но Пардью был на посту. Френч обратился к нему с просьбой: